Не успела пройти и неделя, как Моргане снова пришлось окунуться в мир повседневной рутины и скуки, где единственным развлечением была парочка тугоумных стражников. Мордред куда-то запропастился, русалку разговорить не удалось, странный волшебник наглым образом исчез, не оценив её королевского величия... - вообщем, дело шло из рук вон плохо, подарив ведьме всего один день хоть какого-то веселья и отдыха. А ведь, казалось, совсем недавно она думала, что трон Камелота принёсет ей новую жизнь...Хотя в какой-то мере он действительно это сделал: теперь у нее хотя бы были прежние покои, уважение, хоть и нарочито показное, да в придачу и старая знакомая-королева с манерами служанки, которой так и не удосужилось оценить все прелести королевского трона - леди Гвиневра. Моргана хмыкнула, мысленно отметив, что стражников стоило бы сменить - слишком уж сильно парни дергались от малейших её движений, боясь, что она выполнит свою давнишнюю угрозу - превратить их в пузатых кроликов. Лапочек, как помнится она тогда выразилась, старательно улыбаясь. Но даже это воспоминание не могло отвлечь её от мыслей о бывшей фрейлине, стоило ей задуматься о том, что эта бойкая девчонка из народа была выбрана Артуром в качестве королевы. Безусловно, это можно было расценивать как умелый деморатический ход, но он был уместен лишь в ситуации Утера, хладнокровного диктатора, а не Артура, кого народ любил всегда и в любых ситуациях. А любовь... она только мешает. Да и правители соседних королевств наверняка не обрадуются, узнав, что сильный некогда Камелот наполовину находится в руках вышедшей из народа крестьянки. Главное, чтобы этот непоседливый юнец не стал для них чем-то большим,вроде примера для подражания...
-Кстати, стоит поговорить о ней, - пробурчала королева себе под нос, разглядывая витражные окна. - Приведите ко мне леди Гвиневру, - сквозь зубы процедила Моргана, делая особенный акцент на слове леди. - А вместе с ней и  эту базарную певичку, которая случайно попалась в наши сети. Посмотрим, что она может спеть для новой королевы Камелота.
Ведьма встала и величественно подошла  к окну, открывая его. Всё-таки не стоит убирать с поста этих стражников. Лучше страх, чем ничего.

-Сижу за решеткой, в темнице сырой... - в который уже раз затянула одну и ту же песню Тэлейта в надежде если не покинуть сию гостеприимную камеру, так хоть страже нервы помотать. Лютню у нее отобрали, как и все остальное, поэтому оставалось только петь. Комфортная камера, куда ее вежливо  (нецензурным выражением) проводили (пинком под... в смысле толчком в спину), была обустроена по последней моде (читай: была пуста). Тэлейте любезно предоставили удобную кровать, стул, кресло и ковер (и все в лице одной и той же тощей охапки сырого сена) и чудесную систему обогрева (ручейки ледяной воды, стекающие по стенам). Чтобы не свихнуться окончательно девушка пела. Пела она вообще-то хорошо, вот только от постоянной сырости девушка чуток охрипла, и теперь использовала голос свой аки оружие массового поражения... Вот только обнаружила она это случайно. Когда поешь просто для того, чтобы сохранить относительно трезвый рассудок и при этом не думать в какую переделку ты угодила, то тебя не заботит звучание твоего голоса. А вот тюремщикам может надоесть вечные песнопения... После фразы "Да заткнешься ты наконец?" Тэл разозлилась. Можно сказать "Не вынесла душа поэта позора мелочных обид". С того дня все оханники были вынуждены наслаждаться хриплыми песнями в духе "сижу за решеткой...". Не хотят выпускать - пусть наслаждаются музыкой. И вправду говорят, что в безвыходных ситуациях человек способен на то, чего он бы никогда не сделал в трезвом уме. Так, Тэл никогда бы не подумала, что, когда стража, наконец, заберет ее из этой клетушки в которой она провела... неизвестно сколько времени, она с самым невозмутимым видом начнет подробно и методично высказывать им все, что она думает о них самих, об их Камелоте, о... про свои соображения по поводу новоявленной королевы она сообщить не успела. Ее резко дернули за плечо, заставляя развернуться.
-Что ты сказала?
-Мне повторить? - Тэл вымученно улыбнулась. В этом была она вся - шутить, даже когда ничего смешного в ситуации нет. Всегда стоять на своем. До самого конца. Победного ли, проигрышного - нет разницы. Главное - улыбаться. Пусть подавятся... Повторять ей не пришлось. Сильный удар закованной в железо перчаткой по лицу опрокинул ее на пол. Отлежаться ей тоже не дали - вздернули за плечо и толкнули вперед, Девушка коснулась языком ноющей губы и почувствовала металлический привкус крови. Кроме рассеченной губы саднила и правая щека, на которую и пришлась вся сила удара. Ей не нужно было ни зеркала. ни прикосновения, чтобы понять - лечить лицо придется долго. Очень долго. Сколько ее толкали вперед по коридорам и лестницам она не помнила, пока ее буквально не швырнули в открытую дверь. Рыжая, безусловно, не удержалась на ногах и упала на пол. Оперевшись на руку она приподнялась и осмотрелась. Зал. Большой. Шикарно отделанный. Посредине - черноволосая баба в платье, бледная, как смерть. Недалеко от нее - королева Гвиневра. Девушка прижала кулак к сердцу и, склонив голову, беззвучно прошептала "Моя королева...". Тэлейта опустила голову и глубоко вздохнула. На пол, прямо перед ее глазами медленно капала кровь из рассеченной щеки. Лей еще раз глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Стража не обращала на нее практически никакого внимания. И правда - что она может? Сама еле стоит на ногах, шатается, аки деревце на ветру, руки трясутся... Жалкое зрелище. Затравленным взглядом девушка огляделась, в попытке найти хоть кого-нибудь, кто будет к ней хоть немного благосклонен...

Даже большого количества факелов не хватило, что бы осветить покрытое самым страшным мраком лицо Морганы. Гвиневра смотрела в эти полные ненависти глаза и удивлялась откуда в ней столько плохого? Разве Камелот заслужил такой гнет? От одного ее взгляда у Пендрагон подкашивали ноги и сейчас, в мыслях, она благодарила за то, что ее поддерживают стражники. Когда же ее давняя подруга подошла ближе и начала нести какие-то сумасшедшие речи, смотря прямо в глаза Гвен, та еле удержалась, что бы не плюнуть ей в лицо. Вязкое вещество наполнило рот, намекая, что вот он, шанс, унизить новоявленную королеву. Но здравый смысл еще присутствовал где-то в измученном разуме, и Гвиневра предпочла вовсе не открывать рот, пока не услышит что-то воистину требующее ее ответа. Моргана велела стражникам отпустить Гвен, отчего последняя была не в восторге: как только сильные руки перестали ее поддерживать, королева отправила последние силы, что бы достойно выстоять перед Морганой. Та, казалось бы, не замечала мелочей происходящего, продолжала говорить.
- Ты что несешь, глупая женщина!, - хриплым голосом, полным отчаяния, отозвалась Гвен, - половила Камелота сбежала в Аскетир, еще треть сидит по тюрьмам в подвалах, а внешние связи, какие? Виссекс? Очнись!, - еле сдержавшись от брани воскликнула Пендрагон, - возможно, земля и не покрылась грязью и болотами, но начала гнить и гибнуть под твоими ногами, как труп бедняка. 
На лице Гвен появилось нескрываемое выражение отвращения и презрения, она протянула руки к Моргане, и видят боги, по ее щекам скатилась слеза. После этой мимолетной трагической секунды у Гвиневры не осталось ни капли сил больше разговаривать с этим нечеловеческим отродьем. Она опустила взгляд в пол. Одна лишь мысль о ребенке и муже согревала отчаявшуюся душу королевы. Но Моргана продолжала не замечать вокруг себя ничего, кроме своей персоны и по ее мнению, справедливых речей. С каждым словом, ведьма набиралась все большего энтузиазма и повышала голос.
- Ты не держишь зла? У тебя нет желания убивать? Видно пелена твоего отчаянного одиночества и сумасшествия совсем закрыла тебе глаза, - прошипела Гвен, все еще уткнувшись взглядом в пол, - где бы ты не появилась - всегда будет смерть и мертвая тоска, Моргана. Тебе не суждено, и тем более не предназначено быть королевой. Даже если бы по закону наследия так оно и было - такой невменяемой особе никто бы не доверил трон, - в речах Гвиневры появилось еще больше озлобленности и скрываемой боли, она выдавливала каждое слово, словно выжигала у себя на руке.
- Никто не будет присягать на верность тебе, Моргана, это сделают только такие же больные люди как и ты сама.
Несомненно, Гвен еще пожалеет о своих словах, и не единожды, но сейчас, нужно было высказаться, иначе разум Пендрагон поехал бы ко всем чертям. На счастье самой Гвиневры, Моргана переключила свой интерес на Тэлейту, которая выглядела не лучшим образом - ссадины на лице, и на руках. Но как бы плохо она не выглядела, Гвен завидовала ее физическому состоянию. Пока Моргана опрашивала девушку с дороги, королева не смогла удержаться и упала на колени. Голова закружилась и Гвен почувствовала приступ сильной рвоты. Рука машинально потянулась ко рту. Началось.

Казалось, что тронный зал превратился в какое-то непонятное сборище идиотов. Нет, серьезно! Пафосная, дрожащая от еле сдерживаемого, готового уже выплеснуться наружу гнева ведьма, с кроваво-красными зрачками; рядом с ней непонятного расцвета девчонка с широко распахнутыми глазами, напоминавшая душевнобольную эпилепсичку, сбежавшую из неведомого никому государства дураков; полукачающаяся на почти неустойчивых ногах бывшая королева Камелота, да в придачу те самые стражники-недотепы, которые почему-то всегда оказывались в эпицентре главных событий. Картина маслом - и никого же не попрекнешь... Моргана стояла прямо перед Тэлэйтой, сжав кулаки и рывками заглатывая воздух - речь Гвен кого угодно могла вывести из себя. Подумать только! Она великодушно её приняла, дала ей возможность жить, причем не где-то, а при королевском дворе, как раньше, быть её служанкой... Фактически подарила ей прощение после всех предательств, полученных со ей стороны. И что же она получает взамен? Сплошные укоры, неведомо как выполнимые угрозы и жестокую ненависть.
- Да, ты изменилась, Гвен... - произнесла-пропела ведьма, делая шаг от певички и резко разворачиваясь спиной к стоящим. - Я, может быть, и слепая, но не замечала, чтобы у меня в темницах были люди из Камелота. Воры, некоторые даже из Виссекса, но уж точно не жители моего королевства. - продолжила Моргана, делая сильный акцент на слове мой. - Да и в Аскетир немногие-то эммигрировали. Так что большинство полученной тобой информации - бред твоего больного подсознания.
Напряженная тишина напоминала собой апокалипсис, о котором ведьма прочла в одной из своих бесчисленных книг. Апокалипсис, не задевший никого из них.
- И к счастью.-тихонько и почти беззвучно усмехнулась королева, величественно усаживаясь на трон.
- Присягать мне? - нет, все-таки гневу нужно было выплеснуться наружу. - Мрак? Это будешь говорить мне ты? Чета королей, которой даже не было в столице, когда пришел так называемый враг?
Моргана резко встала с трона и вплотную приблизилась к еле стоявшей на ногах Гвен, сильно сжимая девушку за плечо и одновременно переходя на свистящий шепот.
- Да ты хоть знаешь, что такое управлять королевством, выскочка? Ты, недотепа, родившаяся в крестьянской семье? Конечно, они бояться меня, поэтому большинство и пришли, но королевство процветает, враги боятся нападать на замок, охраняемый ведьмой! А что сделала ты? - не удержавшись, ведьма с чувством оттолкнула жену Арутра, едва удержавшись, чтобы не отшвырнуть её к стенке.
- А что касается тебя, птичка, то ты останешься здесь. И даже не в своей камере, - Моргана позволила себе легкую ухмылку, -Наверное. И не вздумай никуда сбежать, иначе весь твой хлеб будет заключаться в показе бесшумных сценок в королевском дворе. И, да...
Не успев договорить, ведьма услышала глухой стук за спиной и , машинально пригнувшись, словно как от заклинания, яростно выругалась, увидев сидящую на коленях Гвен, держащуюся за живот. Только этого ей не хватало - на первом же свидании укокошить столь ожидаемую и званую гостью. Кинувшись к ней и на рывке сбрасывая плащ, она мгновенно зашептала простейшие целительные заклинания,которые поддавались воспоминаниям, в то же время пытаясь понять, что могло послужить причиной внезапного приступа. Усталость? Простуда? Ненависть? Или...?
Позволяя появиться кроваво-красным огонькам, заполыхавшим в глазах ведьмы, она закончила целительную сеть, выжидая, когда Гвен придет в себя.
- Игра началась. - прлшептала королева, глядя на заходящее солнце.

-Зачем я Вам? - уже не разыгрывая комедию, тихо спросила Тэлейта. Уж лучше вернуться в камеру, там хоть можно в полной мере насладиться одиночеством. А здесь, в этом зале, она чувствовала себя как в клетке. Красивой, дорогой, но клетке. Да и то, что ее назвали "птичкой" намного усилило неприятное чувство и вызвало ассоциацию с воробьем, которого поймали, немного подержали в клетке смеха ради, а потом скормили коту. А захочу сбежать - сбегу. Найду способ. ВУ лепешку расшибусь, но найду. Тэй затравленно осмотрелась. Конечно, сейчас что-либо предпринимать было бы более чем сложно, но может быть, когда-нибудь... Окстись, несчастная! Куда ты сбежишь? И как? Кажись в камере окончательно голову просквозило... Сиди уж здесь пока, может надоешь и отпустят... Девушка попятилась и вжалась в стенку, пытаясь стать как можно менее заметной. Уж свидетелем чего, а этой сцены она хотела бы стать в самую последнюю очередь. Если бы вообще такая очередь существовала. И как меня только угораздило?! Бард мысленно поклялась себе больше никогда в жизни не иметь дело с коронованными особами и иже с ними. Причем не просто не иметь дело - шарахаться аки черт от ладана! Ибо была уверена, что больше при подобных разговорах присутствовать не имеет ни малейшего желания. Тэл буквально мечтала о том, как бы поскорее провалиться под землю, но появление нового действующего лица смешало все ее планы. Девушка ущипнула себя за руку, зашипев от боли. Русалка. Настоящая. Тэлейта мигом забыла о том, что она незаметная-незаметная, предмет мебели просто, ага. - А ч-чейта? - левая бровь медленно поползла вверх.

Солнце уже совсем скрылось за горизонтом и Гвиневра услышала первые песни вечерних сверчков, которые имели какое-то волшебное свойство успокаивать накалившиеся до придела нервы. Гвен ненадолго отвлеклась вслушиваясь в эти звуки и представляя себя подле Артура, сидящих в норквудскому саду. Но реалии теперешнего ее положения быстро вернули королеву в сложившуюся ситуацию. Пендрагон тупо уставилась на русалку, которая не то что бы непочтительно себя вела, она вела себя похуже самой Эвники в самый разгар ее юношеского максимализма. Даже для самой супруги Артура это было слишком дерзко. Будь она на месте этого дивного существа - давно бы уже взяла руки в ноги (ну не руки же в хвост) и улепётывала отсюда куда подальше. Диву даюсь как Моргана позволяет ей вообще себя вести так. Зная ее старую она бы уже давно поджарила русалку и потрапезничала ею с рыцарями Виссекса. Но, увы, видно у Морганы были свои планы на это диво дивное.
Пропустив колкость насчет своей тайны, Гвиневра лишь иронично скривила краешки губ и склонила голову, подразумевая - мол, что ты понимаешь, Моргана. Повезло Пендрагон тем, что сестрица Артура сразу переключила свое внимание на Тэлейту, которая оказалась не менее бойкой ежели русалка. По крайней мере держалась она увереннее. Но не прошло и толики времени, как Моргана просто таки заорала на весь замок. Не ожидая такого поворота событий, Гвиневра содрогнулась. Все, как и королева, уставились на ведьму. Чтобы прервать эту неловкую тишину, Гвен сделала шаг к давней подруге и пролепетала, тут же отскочив назад:
- Нервы шалят, Моргана? Выпей вина.
У Морганы снова появился повод зарядить оплеуху. Видно время проведенное в лесе все таки сделает с нее человека, - про себя подумала Гвен и слегка улыбнулась, радуясь, что Моргане сейчас было не до случайных реплик. Следующий спич ведьма толкнула не дав даже слова вставить кому либо. Когда пылкие речи закончились, Моргана уже стояла возле трона и с ненавистью смотрела на всю эту сумбурную ситуацию. О, видят боги, ее глаза блеснули огненно-красным и Гвен на секунду показалось, что она испепелит всех. Тем не менее, вот появился шанс парировать дальше, и Пендрагон незамедлительно его использовала:
- Да, да, да... Не выставила на улицу, не убила... Я тебе благодарна, Моргана, за такую любезность. Но пока я злоупотребляю твоим гостеприимством, мое тело и мой разум умирает в стенах моего же замка, - Гвен злостно уставилась на ведьму, пытаясь убить ее взглядом, - а насчет королевы, Моргана, увы, тут ты неправа. Королева та, которую выбрал народ, и поверь, после стольких твоих нападений и земли Камелота, народ не поддержит тебя. Будь у них силы, которые смогли бы повалить армию Виссекса - они бы уже это сделали. Никогда не зарекайся насчет крестьянина, ибо время покажет как потом этот крестьянин будет стоять над твоим бездыханным телом.
Поняв что ляпнула лишнего, Гвиневра отошла поодаль и попыталась втиснутся в стену, что бы стать более незаметной. В этот момент ей резко захотелось вернутся в свою темницу, к Эвнике. Кто-кто, а эта дерзкая девчонка была в миллион раз приятней ведьмы. Без нее Гвен чувствовала себя неуверенно. Тем не менее весь спектакль не собирался заканчиваться. Начался второй акт. Наглая русалка продолжила парировать на высоких тонах к Моргане. Если уж она ее сейчас не убьет, это сделает кто-то из рыцарей Виссекса, - пронеслось в голове Гвен и она тяжко вздохнула. Ей было жалко это наивное существо, которое считало себя выше других. Ведь даже самый тупой охранник сейчас понимал кто хозяин положения. Пытаясь хоть как-то защитить русалку от выпадов Морганы, Гвиневра вышла вперед и раскинула руки.
- Моргана, весь Альбион желает твоей смерти, - злобно выпалила Гвен. Этот поступок был опрометчивым во всех смыслах.

Это был тот самый случай, когда вероятность того, что голубь донесёт послание до адресата, была куда выше, нежели если бы миссия была возложена на гонца, пусть и искусно владеющего мечом. Итак, сохранив жизнь какого-нибудь норквудского храбреца, птица отчаянно летела к цитадели Камелота, неся на своей шершавой багровой лапке послание, от которого зависела судьба, если не всего Альбиона, то, однозначно, двух королев. Пока Её Величество Хогарт молилась Богам, скача по вечерней чаще, чтобы письмо вовремя очутилось в руках леди Пендрагон, упитанный голубь стремительно преодолевал милю за милей, противостоя неприятному ветру. Наконец, усталая птица очутилась на одном из каменных подоконников замка по соседству с грозной горгульей, будто охранявшей покой своей безжалостной хозяйки. Как и было положено, пернатое создание начало настойчиво стучать своим аккуратным клювиком в стеклянный витраж окна, грозясь разбить его, если на зов никто не посмеет ответить. К окну напугано подошёл пузатый слуга, от суеверного страха схватившийся своими чумазыми руками за грубую ткань своих штанин. Подкравшись к окну, он, закрыв глаза, отворил ставню и, выдохнув, вопреки ужасным ожиданиям, увидел всего лишь навсего крупного почтового голубя. Решив поскорее услужить своей королеве, слуга схватил птицу, чуть не сдавив своими ручищами бедное создание, и помчался в Тронный зал.
Слуга, расписавшей страже, что несёт королеве послание необычайной важности чуть ли не от самого изгнанного Артура, неуклюже ввалился в зал, рассыпавшись в поклонах.
-Моя наипрекраснейшая и наивлиятельнейшая королева, миледи, вам послание. – согнувшись в три погибели, начал приторно лепетать мужчина, протягивая Моргане голубка.
Небольшая записочка была аккуратно свёрнута, на ней ещё сохранился запах августейшей леди, чья рука оставила недлинное послание следующего содержания:
"Миледи Моргана, сегодня я хочу лично засвидетельствовать Вам свою преданность. Нам многое стоит обсудить и сделать, ждите моего прибытия ближе к ночи.
Розалин Хогарт"

Готовый треснуть от невыразимого самодовольства и чести лично говорить с королевой, слуга расплылся в кривой улыбке, подобравшись ближе к Её Колдовскому Величеству настолько, что чуть не ткнул птицей даме в нос.